«Классика» или «традиция»
arbalet-airgun
«Классика» или «традиция»
Остались позади муки выбора между просто луками, спортивными моделями и блочниками. Допустим, вынесен вердикт: просто лук. Теперь фантазия может развернуться по полной. Наряду с фабричными изделиями мы можем побаловать себя чистым эксклюзивом – творениями мастеров-лукоделов. Причем география их проживания весьма широка, что вполне позволяет просто приехать к кому-нибудь с деловым визитом, а через некоторое время получить лук, выделяющийся не только нестандартным оформлением, но и подогнанный точно под ваши антропометрические данные.
При наличии соответствующим образом заточенных рук и свободной площади под мастерскую и вы можете испытать себя на этом поприще. (Ссылки на «витрины Мастеров» и на сайт самодельщиков – в соответствующем разделе.)
Виды луков: кто есть кто
Но сперва нам предстоит последний, довольно непростой, выбор: классика» или «традиция». Он усугубляется изрядной путаницей. Казалось бы, чего проще – все, чем пользовалось человечество до появления спортивных луков, относится к традиционным. Но вот свой «Леопард» я, в зависимости от Интернет-магазина, встречаю то в одной категории, то в другой.
Поэтому давайте на время чтения статьи условимся, что к классическим отнесем все рекурсивы (разборные и цельные), а также «модерн лонгбоу» с полочкой для стрел, а традиции оставим настоящие «лонгбоу»-однодревки (древнейший вариант лука – палка с веревкой) и разнообразные рекурсивы азиатского типа («монгольский», «корейский», «гуннский»).
На материал внимания обращать не будем, поскольку рог и жилы животных сейчас как-то не очень популярны.
Весь этот огород я нагородил только потому, что уж очень они разные, луки классические и традиционные. Самое главное отличие – техника стрельбы. Рассмотрим поподробнее типичных представителей.
Разборный лук, он же «тэйкдаун»
Итак: классический «Leopard II» от корейской «Samik», разборный рекурсив, он же «тэйкдаун» (takedown).
Образцовый охотничий лук — короткий (60″), без какой-либо возможности установить дополнительный обвес (придется, как говорила студентка из анекдота, «дырки сверлить») и очень легкий, словом, заточенный под ходовую охоту по лесам-перелескам.
Рукоятка оптимизирована под средний хват и прекрасно удерживается без всяких привязываний к запястью. Пусть считается, что это немного снижает точность, но мы не на соревнованиях. Тянется лук мягко и уверенно, не дубит в конце растяжки на 28″. Пробовал тянуть «до уха» — тоже без проблем.
Я его брал за 9 тысяч. Одновременно приценивался к тоже самиковскому «Deer Master» (вот он, справа). Тот был дороже на тысячу и, судя по интернет-описаниям, стоял как бы выше «Леопарда». В чем тут прикол я не понял тогда и не понимаю сейчас, особенно когда на одном авторитетном форуме прочитал, что плечи у них взаимозаменяемые. Раньше хоть грешил на превосходство «оленьих» плечиков, а рукоятка мне изначально больше нравилась своя, у «Deer» она уж очень «паларисовскую» напоминает.
Хотя что-то тут явно есть, поскольку тетивная база у «Deer Master» больше почти на дюйм. Да и сам Samik позиционирует его чуть выше моего хищника.
Но вернемся к «Леопарду». Он действительно не подходит даже для любительского спорта. Олимпийские луки намного длиннее, а значит, более стабильны, тянуть их легче, опять же прицел есть. К тому же интуитивная стрельба требует регулярных занятий на воле, а на них, как всегда, не хватает времени. Да и стрелять зимой и в межсезонье особо негде.
Для любителей прицельной стрельбы существует «Samik SHT». Фактически, тот же «Леопард», но уже с отверстиями под прицел, плунжер и стабилизатор. То есть, вроде как, классический «олимпик», только коротковат, да плунжер, как и у «Полариса», из-за толщины ручки будет работать некорректно. Поэтому особого смысла его брать не вижу, разве что прицел поставить…
В принципе, единственное, в чем нуждаются все эти луки для развлекательного и даже охотничьего применения, это приклейка простенькой полочки за полтинник (на фото слева). Она позволит использовать стрелы с пластиковым опереньем, более дешевые и долговечные, чем с натуральным пером.
Если предпочитаете натурпродукт, то все еще проще: на полку (уступ в рукоятке) наклеивается кусок кожи, короткого меха или ворсистая часть застежки-липучки. И оперенье будет целым, и дерево полки не поцарапается стрелами.
Еще один крайне важный момент. Если вы не собираетесь заниматься охотой, а хотите всего лишь много и с удовольствием стрелять, не гонитесь за мощью. В любом случае до первого похода за добычей вы смените не один лук и научитесь отлично стрелять, иначе поход этот завершится максимум пакетом грибов. Но когда вы придете в оружейный отдел охотничьего магазина, то обнаружите, что на стенде будут луки с усилием натяжения не менее 50 фунтов, что как минимум на десятку превышает вашу первоначальную норму.
Продавцов можно понять: абсолютное большинство покупателей почему-то уверено, что растянуть пару раз даже тренировочный 40-фунтовый лук и уверенно выстрелить из него хотя бы раз пятьдесят подряд — это одно и то же. Мне повезло, так как, продав свой первый блочник, я шел за рекурсивом уже подготовленным. «Deer Master» как раз и был представлен в единственном числе с плечами на 60 lbs. На фиг, на фиг — мои постоянные «курьеры» привезли под заказ 40-фунтового «Леопарда».
Он жив-здоров и сейчас, для любых разумных расстояний его силенок хватает за глаза, а дальше и на охоте никто никогда не стреляет, там дистанции вообще от 15 до 30 метров. Собственно, на них я в основном и практикуюсь (см. «Где стрелять из лука и арбалета?«). И, повторюсь, для охоты взял бы блочник, поскольку без промаха лупить в цель из минимально пригодного для этой задачи 60-фунтового «тэйкдауна» мне, честно говоря, не под силу.
Конечно, свет не сошелся на одних сравнительно бюджетных «Самиках». Есть масса их аналогов. Например, «Ragim Impala».
Тут, как на «SHT», даже «дырочки» для обвеса присутствуют. Цена, как у «Леопарда», вот только опять же ручка, на мой взгляд, подкачала. Хотя у версии «DELUXE» она другая, посимпатичнее. Отзывы разные. Что приободрило, на самиковскую продукцию негативных явно поменьше, хотя «Рагим» на нашем рынке совсем недавно и по объему продаж эта, вроде как, итальянская компания до корейцев не дотягивает.
Ну и, разумеется, есть немало брендовых разборных и неразборных рекурсивов. Прекрасны луки от «Hoyt» с этакими фэнтезийными мотивами. Можно не сомневаться, что изображенный слева «Game Master II» стреляет так же круто, как и выглядит. Стоит он тоже неплохо, около 40 тысяч, его еще более серьезный собрат «Buffalo» — за 50.
На их фоне шикарные луки от «Bear Archery» выглядят даже как-то скромненько. Правда, и стоят примерно вдвое дешевле. В отличие от «Хойта», фирма славится неразборными рекурсивами и лонгбоу. «Мишки» (жаргонное наименование продукции «Беара») вообще позиционируются как преимущественно охотничьи луки.
Крепкие, неприхотливые, что блочники, что классические модели, то и дело засвечиваются в роликах об охоте на всех континентах. Да и названия у них характерные, зверино-милитаристские: «Кодьяк», «Гризли», «Магнум» — музыка! Если вам и этого мало, пожалуйста: «Super Kodiak » (на фото)!
Вот этот «зверь» уже намного ближе к тому, что называется «традицией», точнее к одному из ее представителей — «лонгбоу». В переводе это означает всего-навсего «длинный лук», за основу взяты средневековые английские образцы.
Традиционный лук: Европа и Азия
Честно говоря, в далеком детстве, не имея Айфонов, а кое-кто и телевизоров, мы этих «лонгбоу» переделали море. Только не знали, что они так называются. Даже технологию какую-никакую соблюдали — срезали деревца зимой, в отсутствие сокодвижения, очищали от коры, а потом сушили.
Понятно, что современные фабричные или луки от мастеров на голову выше наших давних поделок. Вот, к примеру, «Sir Henry» — настоящий традиционный лонгбоу от «Bearpaw».
И внешний вид у него чисто заводской, и отделка ручки кожей имеется, да и тетива не из веревочки, а, как мне кажется, дакроновая. И все это менее чем за 5 тысяч.
Много о подобных «раритетах» я рассказать не смогу, просто не моя тема. Что следует обязательно учесть, коли вы заинтересовались ими, то хорошим тоном считается соблюдение маломальского исторического антуража. Так, стрелять из них следует деревянными стрелами с натуральным, естественно, оперением. Одежка тоже соответствует: грубая ткань, много натуральной коричневой и рыжей кожи, никакого тебе капрона.
На главное далеко не это. Все классические модели по сути своей центробойные (блочники — по определению), то есть стрела проходит практически через вертикальную осевую линию лука и не очень подвержена влиянию так называемого «лучного парадокса». Соответственно и целиться, и попадать сравнительно просто. А вот у лонгбоу стрела из-за отсутствия выреза в ручке смотрит влево. Как ее умудряются посылать точно в цель — в этом и суть искусства стрельбы из лука. Есть о чем задуматься новичку? Зато вкус победы будет намного слаще!
Точно такие же трудности встают перед стрелками из другого типа традиционного лука — азиатского. Здесь они усугубляются малой длиной оружия, не позволяющей стрелять «средиземноморским» трехпальцевым хватом. Можно тянуть тетиву двумя пальцами, средним и указательным, но на сильных луках такой фокус не пройдет. Придется осваивать технику стрельбы с кольцом. Это, доложу вам, вообще что-то с чем-то. Но и о ней рассказ впереди.
На фото справа — один из самых скоростных луков «азиатского» типа «Wind Fighter». Считается крайне неподходящим для начинающего именно из-за шустрости и норовистости.
Очень короткий, всего 50 дюймов, выпускается силой от 20 до 60 фунтов, стоит около 13 тысяч рублей. Покупать слишком слабый, зато спокойный, я особого смысла не вижу, можно сразу взять более покладистый лучок и не «компрометировать» грозное именя.
Собственно, так я и поступил, взяв в свое время «SKB», в расшифровке и переводе — «самиковский корейский лук». Да-да, опять от «Samik», ну, хорошие и недорогие луки он делает.
Те же 50″, сила 40-50-60 lbs, цена на сегодняшний день 11 500. Казалось бы, никакой особой разницы с «Бойцом Ветра». Но приглядитесь к фотографиям: сразу бросается в глаза значительно меньшая база у «Wind Fighter», чем у «SKB». Чем меньше расстояние от упора ручки до тетивы (база) тем лук вертлявее, но и скоростнее.
Но дело не только в этом, похоже, у этих моделей еще и совсем разный материал дуг. В «корейце», кроме дерева, присутствуют уже традиционные лучные полимеры. Что внутри «Файтера»? Вроде как, карбон. Да и плечики у него тоже выглядят как-то иначе…
Ну да ладно. Мы выяснили главное: любые традиционные луки намного сложнее в освоении, чем любые классические, и поэтому даже интереснее. Не очень подходят для воскресной развлекательной стрельбы. По цене сопоставимы (если не трогать бренды).
Не удивляет, что именно азиатские луки, да еще лонгбоу всех видов, так любимы мастерами-лукоделами. Все-таки разборные рекурсивы — порождение последних десятилетий, а древние традиции за тысячи лет успели впитаться в нашу кровь.
Классическая традиция – Classical tradition
Западная классическая традиция является приемом по классическому греко-римской античности поздних культур, особенно после классического Запада, вовлекая тексты, изображения, объекты, идеи, учреждение, памятники, архитектуру, культурные артефакты, ритуалы, практику и поговорку. Философия , политическая мысль и мифология три основные примеров того , как классическая культура выживает и продолжает оказывать влияние. Запад является одним из целого ряда мировых культур рассматриваются как имеющие классическую традицию, в том числе индийской , китайской , иудейские и исламские традиции.
Изучение классической традиции отличается от классической филологии , которая стремится восстановить «значение , что древние тексты имели в своих первоначальных условиях.» В нем рассматриваются как более поздние усилия , чтобы раскрыть реалии греко-римского мира и «творческие недопонимания» , что древние ценности сфере толкования, идеи и эстетические модели для современного использования. Классицизм и переводчик Чарльз Martindale определили прием классической античности как «двусторонний процесс . в котором настоящие и прошлых находятся в диалоге друг с другом.»
содержание
история
Начало самосознающей классической традиции, как правило , находятся в эпохе Возрождения , с работой Петрарки в четырнадцатом веке Италии . Хотя Петрарка считал , что он выздоравливал беспрепятственный вид классического прошлого , которые были затемняется на протяжении многих веков, классическая традиция фактически продолжала бесперебойно в течение средневековья . Там не было ни одного момента разрыва , когда жители того , что было ранее Римская империя пошла спать в древности и просыпался в средневековом мире; скорее, культурная трансформация произошла в течение многих столетий. Использование и значение классической традиции может показаться, однако, резко меняется с появлением гуманизма .
Фраза «классическая традиция» сам по себе является современной этикеткой, сочлененной особенно в эпохе после Второй мировой войны с классической традицией: греческие и римские воздействиями на западной литературе по Гилберту Хайет (1949) и классическое наследием и его бенефициарии в РРЕ Болгары (1954). Английское слово «традиция» и с ним понятие «передачи вниз» классической культуры, происходит от латинского глагола TRADO, tradere, traditus , в смысле «сдавать, руки вниз.»
Писатели и художники под влиянием классической традиции могут назвать их древние модели, или намекают на свои произведения. Часто ученые вывести классическое влияние через сравнительные методы , раскрывающие закономерности мышления. Иногда копии авторов греческого и латинских тексты будут содержать рукописные аннотации , которые предлагают прямые доказательства того , как они прочитали и поняли их классические модели; например, в конце 20 – го века открытие Монтень копии «s из Лукреция позволило ученым документировать влияние , которое уже давно признано.
Классика
I
Кла́ссика (от лат. classicus — образцовый)
Первоначально «классик» — относящийся к первому разряду, «классу», высшей из пяти цензовых категорий, на которые, по преданию, были разделены граждане Древнего Рима. В метафорическом смысле («элита») слово «классики» было впервые употреблено Цицероном, а применительно к литературе — Авлом Геллием (2 в.). Гуманисты Возрождения (См. Возрождение), для которых «избранниками» в области литературы и искусства были все античные писатели, живописцы, скульпторы, архитекторы и т.п., называли их классиками. Такой же смысл вкладывали в слова «классика», «классики», «классический» представители Классицизма (называя «классиками» и художников своего направления).
Науку, изучающую античную культуру на основе чтения и объяснения древних авторов, с 17—18 вв. стали обозначать термином «классическая филология» (см. Филология).
В эпоху Возрождения начал складываться тип общего среднего образования, в основу которого положено изучение латинского и греческого («классических») языков и античной («классической») литературы — Классическое образование. Тогда же стала зарождаться особая система выразительных средств хореографического искусства — Классический танец.
Одновременно распространялось и широкое употребление понятий «классика», «классики», «классический» в значении лучшего, совершенного, образцового, первого в своём роде. Так, классиками стали называть всех выдающихся мастеров литературы и искусства, творчество которых имеет непреходящую ценность не только для национальной, но и мировой культуры (У. Шекспир, Рафаэль, И. В. Гёте, В. А. Моцарт, Л. Бетховен, А. С. Пушкин, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский и др.). А под классическим искусством подразумевают не только творения художников древнегреческой классики (См. Классика) 5—4 вв. до н. э. и Высокого Возрождения (См. Высокое Возрождение) конца 15—начала 16 вв., к которым традиционно прилагается этот термин, но и искусство периодов расцвета в той или иной стране (например, классическая литература 8 в. в Китае, классическая опера 19 в. в России и т.п.).
Широкому толкованию классического свойствен и дополнительный смысловой оттенок — показательный, характерный, представительный, типичный. Так, говорят о «классическом французском романе 19 века», имея в виду определяющие для литературы эпохи реалистические произведения Стендаля, О. Бальзака, Г. Флобера и др.; о «классической венской оперетте», подразумевая творчество И. Штрауса-сына, Ф. Легара, И. Кальмана и т.д. Столь же условны термины «классическая манера», «классическая традиция» и т.п.
Определение «классический» нередко выступает как синонимичное «зрелому», «завершенному» (К. Маркс в работе «К критике политической экономии» прямо отождествляет «полную зрелость» исторического процесса с «классической формой» последнего — см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 13, с. 497). Подобное толкование помогает понять содержание терминов Классическая немецкая философия, Классическая буржуазная политическая экономия, Классическая школа уголовного права и др. Термин «классическое естествознание» характеризует уровень науки о природе (общие принципы, систему взглядов, методы исследования) до научной революции 20 в. — в первую очередь в тех отраслях, где основные представления изменились коренным образом (например, Классическая механика, классическая физика и др.).
Слово «классический» может также в равной степени со значением образцового, совершенного содержать в себе значение «первоначальности», «программности», основоположения. В таком смысле, например, говорят о классиках марксизма-ленинизма — К. Марксе, Ф. Энгельсе, В. И. Ленине, о классиках естествознания — И. Ньютоне, Ч. Дарвине, Д. И. Менделееве, И. П. Павлове, А. Эйнштейне и др.
II
в истории древнегреческого искусства период развития, охватывающий 5 в. до н. э. и первые три четверти 4 в. до н. э. Социальной основой искусства К. была рабовладельческая демократия, утвердившаяся в большинстве греческих полисов, в том числе в Афинах. В искусстве К. сложились реалистические художественные принципы, гражданские эстетические идеалы, демократические тенденции. В период К. получила развитие регулярная планировка городов (архитектор Гипподам), высшей гармоничности и тектонической уравновешенности достигла ордерная система архитектуры (архитекторы Иктин, Калликрат), были созданы образы совершенных людей в единстве их духовной и физической красоты (скульпторы Мирон, Поликлет, Фидий, Скопас, Пракситель, а также Лисипп, творчество которого связано и с последующим историческим этапом). Принято делить К. на раннюю («строгий стиль», 1-я половина 5 в. до н. э.), высокую (2-я половина 5 в. до н. э.) и позднюю (400—325 до н. э.). См. также Греция Древняя, раздел Архитектура, изобразительное и декоративно-прикладное искусство.
Лит.: Колпинский Ю., Искусство Греции эпохи расцвета, [М.], 1937; Вощинина А. И., Античное искусство, М., 1962; Полевой В. М., Искусство Греции. Древний мир, М., 1970.
«Нике, развязывающая сандалию». Рельеф балюстрады храма Нике Аптерос на афинском Акрополе. Мрамор. Около 409 до н. э. Музей Акрополя. Афины.
Т. н. мастер Пентесилеи. «Аполлон, закалывающий Тития». Роспись внутренней стороны килика из Вульчи (ок. 455 до н. э., Музей античного малого искусства, Мюнхен).
«Афина, опирающаяся на копьё». Рельеф с афинского Акрополя. Мрамор. Середина 5 в. до н. э. Музей Акрополя. Афины.
Поликлет. «Раненая амазонка». Мраморная римская копия с бронзового оригинала. Около 440—430 до н. э. Метрополитен-музей. Нью-Йорк.
Гефестейон в Афинах, 2-я половина 5 в. до н. э.
«Дельфийский возничий». Бронза. Около 470 до н. э. Археологический музей. Дельфы.
Пропилеи на афинском Акрополе (437—432 до н. э., архитектор Мнесикл): ионическая капитель внутреннего портика.
Пропилеи на афинском Акрополе (437—432 до н. э., архитектор Мнесикл): общий вид.
Эрехтейон в Афинах. 421—406 до н. э. Деталь фриза.
“Зачем читать и перечитывать русскую классику?”
Вопрос о том, зачем читать (а главное, перечитывать) русскую классику, кажется самоочевидным только учительницам. Все остальные не читают. И напрасно. Литература – это еще и вполне практическая польза.
Это небольшое выступление я готовил для студентов, которым уже в сентябре буду читать лекции по русской литературе XIX–XX веков, но надеюсь, что довольно простые и явные мои тезисы будут полезны не только тем, кому придется сдавать экзамен.
Дело ведь не в экзамене.Русская педагогическая традиция часто избегает объяснений и прячется от вопроса «зачем?», отделываясь невнятными рассуждениями о некоей пользе знаний. Этот путь я считаю ошибочным, и именно поэтому – с открытым забралом – постараюсь честно ответить на вопрос, который не принято задавать.
Вопрос этот звучит так: зачем нам с вами все это? Русская литература – к чему она нам?
Честный ответ вас удивит, но я произнесу эти грустные слова: мы – взрослые люди, и нечего делать вид, что кто-то здесь чего-то не понимает. Вы понимаете, что я здесь – не ради денег, а я понимаю, что вы здесь – не потому, что ваша тяга к знаниям выламывает вас изнутри, как Максима Горького, который так читал все подряд, что в его соцреалистической «Матери» есть целая история религии – от гностиков до Ницше.
Вас всегда учили, что литературу нужно читать, потому что ее нужно читать, потому что над Пушкиным сияет нимб, а Лев Толстой написал «Войну и мир». Это – чушь. Нет никакой априорной, не доказанной, святости, и Пушкина можно не любить. Да, можно не падать ниц. В этом нет ничего страшного.
Литература – это опыт ниспровержения авторитетов, и если вам скажут, что нет никого лучше Ивана Тургенева, цитируйте «Бесов» Достоевского – о писателе Кармазинове. Если вдруг вам устроят религиозный культ из Достоевского, открывайте лекции Набокова, который ничуть не стеснялся смеяться над Раскольниковым и Сонечкой над свечой.
Не верьте никому на слово: добрую половину русских классиков читать вообще не стоит (вы точно не обеднеете без Антиоха Кантемира, да и Чернышевский вряд ли кому-то чем-то поможет – лучше уж сразу браться за ленинскую «Искру»), вторую половину читать стоит не затем, что от них сияние исходит. Нет, не исходит.
Нет, вовсе не затем, что это – часть нашей общей культуры. Мертвая, каменная культура никого не объединяет, от нее нет толку. Не тешьте себя иллюзиями: ваш сосед по лестничной площадке не помнит из Пушкина ни строчки, а об Александре Блоке и вовсе ничего не слышал.
Культура в ее истинном смысле – самая действенная механика не объединения, а разъединения, отделения своих от чужих. Кровь, национальность, политические взгляды – все это неважно, а вот понимание того, что в «Анне Карениной» Толстой хотел рассказать не о любви, а о грехопадении (о любви он и вовсе не умел: у него лучшая героиня, Наташа Ростова – «плодовитая самка») – пожалуй, что и важно.
Не верьте, когда вам скажут, что читали Лермонтова, его почти никто после школы не открывал. Но если найдете человека, который заново пережил, переборов предубеждение, «Героя нашего времени», один из самых значимых русских романов за всю историю нашей словесности, держитесь за этого человека. Он – ваш.
Литература, я думаю, дана нам для сегрегации. Причем на разных уровнях. Если кто-то говорит вам, что писатель был «политически» или «идеологически» вреден, знайте, перед вами – недалекий человек, не умеющий читать по-русски и не понимающий в русской культуре ничего. Такой своего рода таджик, пусть и зовут его Ваня.
В таджиках нет ничего плохого, просто они – другие. Человек только пришел к вам из аула, ничего еще не знает, посочувствуйте ему.В школе вам говорили о том, что литература учит умному, доброму, вечному, но это – неправда. Есть, конечно, просветительские тексты, которые устанавливают какие-то идеалы, но они безнадежно скучны: оды Ломоносова и оды правильному обжигу кирпичей на заводе имени С. М. Кирова одинаково бесполезны, потому что спать очень хочется после второго предложения.
Если вам нужно доброе и вечное, не трогайте искусство вообще, а займитесь выпечкой пирогов. Это дело полезное и такое разнообразное, что печь что-нибудь доброе можно вечно.
Нет ничего доброго в «Слепых» Брейгеля, «Страстях по Матфею» Баха или «Днях Турбиных» Булгакова. Нет и не должно быть.
Искусство в целом (и словесность в частности) нужно нам как опыт, которого сами мы никогда не постигнем. В отличие от печения пирогов, мало кому выпадет побывать в лагерях, как Варламу Шаламову, или увидеть изнутри всю тяжесть и прелесть языка, как Андрею Платонову.
Русская классика – национальный, глубоко наш, понятный каждому опыт переживания бездн, те глубины и те высоты, которых достигала русская культура: от гоголевских «Мертвых душ» до мамлеевских «Шатунов» вы можете пройти, как Дант, спуститься до девятого круга и постучать в райские врата.
Вы скажете, что это уж слишком, но это – единственное лекарство от вашей скуки: нет, не той, когда нужно занять полчаса, а той, из-за которой вы превращаете свою жизнь в цепь пошлых и глупых микротрагедий («она не звонит», «сломался ноготь», «меня раздражает эта дура из соседнего отдела», «не получается устроить себе чудо-отпуск»).
Бойтесь не того, что вы начнете сопереживать Юрию Живаго (это, мол, всего лишь литература), а того, что разучитесь видеть за вашим сломанным ногтем (да, это-то не литература, это важно) то, что в вас, несомненно, пока еще есть.
Нет, не убито еще, хотя вы очень старались.
Так зачем же читать книги?
Затем, что это – рукотворный взрыв сверхновой, и он открывает в вас вселенные.
