Цели – Северная Корея, Иран или…
Иран и Северная Корея: опасное сотрудничество
Соединенные Штаты еще при Джордже Буше-младшем окрестили Иран и Северную Корею участниками так называемой «оси зла». Этот статус предполагает, что страны ведут разработки оружия массового уничтожения – в том числе, ядерного, и спонсируют террористов. При этом Тегеран и Пхеньян открыто выказывают симпатию друг другу, а по мнению западных аналитиков, моральной поддержкой дружба не ограничивается. Страны подозревают в совместной работе над созданием ядерного оружия.
Ядерная программа КНДР
Развивать атомную отрасль Северная Корея начала еще в 70-х годах при поддержке Советского Союза. При этом до середины девяностых годов официальной политикой государства было утверждение о том, что исследования носят исключительно мирный характер. Пхеньян добровольно вступал в организации, контролирующие распространение атомной энергетики и менее добровольно пускал на свою территорию контролирующие органы.
Однако жесткие требования и непрерывный контроль, а позже – первые санкции против КНДР привели к тому, что желание сотрудничать с Западом у страны пропало.
Северная Корея выслала представителей Международного агентства по ядерной энергетике и отозвала подпись в Договоре по нераспространению ядерного оружия. Позже правительство КНДР официально заявило о работе над ядерными боеголовками, а в 2006 году в стране прошло первое испытание новой ракеты.
Такие действия привели к тому, что Северную Корею признали страной-агрессором, исключили из нескольких международных ассоциаций, а также подвергли очень жесткой санкционной политике. По оценкам экспертов, дипломатические и экономические запреты, введенные против страны, считаются самыми суровыми в 21 веке.
При этом Северная Корея продолжает диктовать условия и не выражает намерения сворачивать ядерную программу.
Ситуация в Иране
С середины 70-х годов правительство Ирана стало проявлять интерес к развитию собственной атомной энергетики. Главное отличие от Северной Кореи в данном случае заключалось в том, что происходило это при поддержке Соединенных Штатов. Америка преследовала личный интерес, вкладывая деньги в развитие отрасли: в конце 19 века в Иране нашли нефть, поэтому его стали рассматривать как перспективного союзника.
Поначалу проблем не возникало, и атомная программа Тегерана развивалась, не противореча требованиям Запада. Однако наличие этой сферы в стране беспокоило соседние государства – Израиль и Объединенные Арабские Эмираты, которые являются весомыми партнерами США.
Наличие ядерного оружия у Израиля стало подтвержденным фактом, который обеспокоил враждебное правительство Ирана.
Впервые подозрения о том, что в стране тайно разрабатывают ядерное оружие, были высказаны в 2003 году со стороны США. Вашингтон призвал мировое сообщество ужесточить проверки на территории страны, и поначалу не получил поддержки. Однако к 2005 году сомнения о мирном характере иранского атома стали высказывать и другие страны – в том числе, Франция.
Тегерану предъявили ультимативные требования о тотальном контроле, на которые правительство не могло согласиться. Ответом на нежелание сотрудничать стали санкции против страны, которые ужесточались в течение 10 лет.
Два пути развития
Северная Корея с момента основания вела изоляционистскую политику, которая усиливалась по мере разрастания конфликта с Западом. Несмотря на десятилетия угроз, политического и экономического давления и информационной войны, страна продолжает выбранный путь наращивания военной мощи. Ядерную программу КНДР считает главным козырем в противостоянии с Соединенными Штатами. Правительство уверено, что пока страна может защитить себя при помощи ядерных боеголовок, Америка не решится напасть на нее.
Другую позицию выбрал Иран, который решил пойти по пути смягчения политики.
В 2015 году правительство подписало с шестеркой стран-владелиц ядерного оружия договор, который вносит коррективы в атомную программу Ирана в обмен на постепенное снятие санкций.
Договоренность носит долгосрочный характер, и ее исполнение рассчитано как минимум на 20 лет. В мировом сообществе путь Ирана многие признают благоразумным, однако на деле он не такой «мирный», как кажется.
Тайное сотрудничество
Несмотря на колоссальную разницу культур, экономического уровня и внешней политики, Иран и Северная Корея неоднократно заявляли о желании сотрудничать. Главный фактор, который их объединяет – политическое противостояние Соединенным Штатам. Обе страны стали субъектами давления с их стороны и выражают протест, хотя и разными способами.
Развитие ядерной программы КНДР многие связывают с подпольной помощью Ирана. Пока что задокументированных доказательств причастности Тегерана к созданию атомных северокорейских бомб нет, но аналитики сходятся во мнении, что это вопрос времени.
По сравнению с Ираном Северная Корея – очень бедная и во многих областях технически неразвитая страна. Поэтому западные исследователи склонны считать, что без помощи со стороны Пхеньян не обходится.
США включили Северную Корею и Иран в список стран-спонсоров терроризма, таким образом приведя в действие принцип «враг моего врага – мой друг». Непрерывные обвинения со стороны других стран и экономическое давление заставляют Северную Корею искать «опасных» союзников, в число которых включают и Иран. И хотя правительство арабской страны официально поддержало санкции, введенные ООН против Северной Кореи, нет гарантий того, что в обход их продолжается обмен знания и технологиями, налаженные еще десятилетия тому назад.
Иран и Северная Корея: ядерная дружба?
Так называемое международное сообщество, возглавляемое западными СМИ, считает, что установка всех трёх ступеней ракеты большой дальности Пхеньяном означает не реализацию планов вывода на орбиту научного спутника, а запланированное испытание межконтинентальной баллистической ракеты, способной нести ядерный заряд.
Масла в огонь подлил Иран, который тем же международным сообществом подозревается в развитии ядерной программы, направленной отнюдь не на медицинские цели.
В контексте сотрудничества двух названных стран ядерная тема увлекла и «Голос России». 5 декабря, сославшись на японское информационное агентство «Киодо», корр. Владимир Сажин передал, что Иран отправил в Северную Корею группу военных специалистов для совместного испытания новых баллистических ракет.
ИРИ и КНДР ещё 1 сентября подписали в Тегеране соглашение о научно-техническом сотрудничестве.
Кроме того, во время сентябрьского визита северокорейской делегации в Тегеран верховный лидер ИРИ аятолла Хаменеи, продолжает корреспондент «Голоса России», сказал, что «обе страны, невзирая на давление и санкции со стороны враждебных сил, должны добиваться поставленных целей».
Поставленных целей! И обе страны сильно нервируют Запад, в первую очередь США. Какие совместные цели они могут ставить? Против кого могут дружить.
Если быть точным, то духовный лидер Ирана заявил, что две страны имеют «общих врагов».
Агентство «Рейтер» привело целый список областей корейско-иранского сотрудничества: в сфере научных исследований, студенческих обменов и создания совместных лабораторий, в области информационных технологий, инженерии, биотехнологии, возобновляемых источников энергии, охраны окружающей среды, устойчивого развития сельского хозяйства и др.
А теперь военспецы Ирана отправились зачем-то в Северную Корею — как раз накануне запуска ракеты большой дальности.
И в прессе родилась очередная «бомба».
По информации «Kyodo News» (разумеется, со ссылкой на «западные дипломатические источники»), иранская миссия в КНДР состоит из четырёх экспертов — не то из Министерства обороны Ирана, не то из вооружённых сил, не то неких иных представителей, с нужным делом знакомых не понаслышке.
Эта команда специалистов будет размещена на военном объекте — примерно в 85 км от северокорейской границы с Китаем. Сообщается также, что два эксперта, оказывается, трудятся в КНДР не покладая рук начиная с конца октября. И сотрудничество связано с реализацией программы от 1 сентября. Считается, что две страны подписали дополнительный документ: на двух страничках там предусматривается постоянное базирование в Северной Корее иранской миссии.
Командой руководит непосредственно Ахмад Вахиди, глава министерства обороны Ирана. Причём людям из команды не разрешается иметь никаких контактов с иранскими дипломатами в Северной Корее.
Источник японского издания отметил, что Иран нуждается в помощи со стороны Северной Кореи в таких областях, как разделение в воздухе баллистической ракеты и боеголовки, а Северной Корее требуется опыт Ирана в гражданском строительстве.
Журналист Джеффри Льюис попытался разобраться — а где это, собственно, в 85 километрах? Почему 85, а не 90, не 100? Или не 86?
Джо Бермудес, на которого ссылается журналист, считает, что единственным местом обучения может быть северокорейская стратегическая ракетная часть в Нодоне, где предполагается в том числе и учебный центр. Впрочем, подтверждения этому нет.
Таким образом, японская информация весьма смахивает за очередной вброс, призванный напугать мировое сообщество коммунистической ядерной угрозой, затеянной товарищем Ким Чен Ыном совместно с известным революционером Ахмадинежадом. Пугаются не только Европа и США, но и Китай — ведь это происходит близко к границе. Но больше всех, как представляется, боится Япония.
На созванных в Вашингтоне трёхсторонних консультациях Япония, США и Республика Корея уже обсудили возможные шаги в ответ на планы северокорейского ракетного пуска. Заместитель руководителя пресс-службы госдепартамента США Марк Тонер сказал журналистам на пресс-конференции, что хозяином трёхсторонней встречи был спецпредставитель администрации США по КНДР Глин Дэвис. К нему прибыли главы делегаций Республики Корея и Японии на переговорах по КНДР Лим Сон Нам и Синсукэ Сугияма.
На вопрос о том, планировалось ли это совещание до субботнего объявления Пхеньяна о намерении вывести в космос спутник наблюдения, Тонер ответил отрицательно. Когда его попросили уточнить, означает ли это, что встреча проводится «в ответ на объявление» Пхеньяна, Тонер произнёс краткое «да».
Известный аналитик Гордон Чанг не сомневается, что северные корейцы нашли общий язык с иранцами. Ведь Тегеран нуждается в ракете-носителе для своих развиваемых боеголовок, а северным корейцам нужно провести успешное испытание ракеты — чтобы продемонстрировать лучшим клиентам свои достижения.
Как замечает эксперт, за более чем десять лет тесного сотрудничества Пхеньян и Тегеран реализовали то, что по существу можно назвать совместной ракетной программой. Иранские наблюдатели, например, присутствовали в КНДР на всех четырёх пусках ракет большой дальности — в 1998, 2006, 2009 гг., а также в апреле текущего года.
Поэтому эксперта не удивляет, что иранская «Шахаб-3» основана на северокорейских ракетах.
Иран, предполагает Чанг, либо финансирует северокорейскую программу, либо приобретает ракеты у Северной Кореи. Поддержка Тегерана как раз и объясняет, откуда нищая Северная Корея имеет средства на дорогостоящие военные программы.
Запланированное на днях испытание ракеты, говорит эксперт, будет проходить на корейской земле, «но мы должны постоянно думать об Иране».
Тем временем Государственный департамент США в лице пресс-секретаря Виктория Нуланд осудил план по запуску ракеты. Было сказано о провокационных угрозах для Азиатско-Тихоокеанского региона, о нарушении резолюции соответствующей резолюции Организации Объединённых Наций, которая запрещала Пхеньяну проводить испытания.
А пресс-секретарь Пентагона Джордж Литтл сказал:
Министерство иностранных дел в Сеуле назвало этот шаг «серьёзной провокацией».
Что касается Японии, то 6 декабря три эсминца военно-морских сил самообороны — «Мёко», «Конго» и «Тёкай» — направились из порта военной базы в Нагасаки в Восточно-Китайское и Японское моря для перехвата ракеты КНДР или её фрагментов. Эсминцы оснащены радарной системой слежения «Иджис» и ракетами перехвата SM3. Их задача — проследить за полётом ракеты и сбить её или её фрагменты, если она отклонится от курса.
Также в Японии закончена переброска на юг страны комплексов «Patriot» (РАС3). Они размещены на острове Исигаки, а также на военной базе Наха в столице Окинавы, на вспомогательной базе Тинэн в Нанзё, на базе Миякодзима на одноимённом острове в 300 км к юго-западу от острова Окинава. Три РАС3 будут размещены в Токио.
В НАТО тоже выразили обеспокоенность в связи с планами КНДР совершить запуск баллистической ракеты.
МИД РФ призвал правительство Северной Кореи «немедленно пересмотреть своё решение о запуске ракеты», а российские СМИ распространили заявления высокопоставленных источников в Минобороны о том, что российская система предупреждения о ракетном нападении будет следить за полётом ракеты, а в случае отклонения её от курса российские силы ПВО перехватят её, а также не допустят падения обломков на территорию России.
Трёхступенчатая баллистическая ракета будет запущена в первой половине дня по северокорейскому времени в период с 10 по 22 декабря и полетит на юг. Согласно плану, первая из ступеней должна упасть в море недалеко от западного побережья Южной Кореи, вторая — в Тихий океан, к востоку от Филиппин.
Весь мир с трепетом ждёт предстоящих испытаний. Теперь только конец света, запланированный на 21 декабря, немного отвлекает международное сообщество от корейско-иранской угрозы…
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Политика
Иран и Северная Корея: разные стратегии ядерного кризиса
Анализ стиля взаимодействия Северной Кореи с международным сообществом полезен для Ирана из-за того, что обе страны, с политической точки зрения, находятся в схожей ситуации и получают угрозы Америки и ее союзников по поводу возможного военного вторжения. В любом случае, Соединенные Штаты проявляют серьезную обеспокоенность в отношении ядерных и ракетных программ этих двух стран, причисляя их к «оси зла». Тем не менее за прошедшие 20 лет благодаря политическому соглашению СВПД Ирану удалось в значительной мере уверить международные круги в мирном характере своей ядерной программы, выведя себя на новую орбиту многостороннего сотрудничества. Однако Северная Корея пошла по пути создания ядерного оружия, в результате чего и оказалась в нынешних условиях. Сравнение некоторых процессов и достижений обеих стран имеет особое значение, поскольку и в той, и в другой есть силы, которые убеждены, что противоположная сторона выбрала более благоразумный путь.
В настоящей статье мы сделаем краткий анализ всего лишь военного сценария.
Начиная с 3 сентября 2017 года, когда Северная Корея провела испытания своей шестой атомной бомбы, политические обозреватели стали рассуждать о том, что военный сценарий снят с повестки дня в решении кризиса отношений США и Северной Кореи. Данный вопрос прокомментировал зампредседателя Центрального Комитета Трудовой партии КНДР, заявив: «В мире сформировалась новая политическая структура, одной из составляющих которой является Северная Корея».
Страны, которые стремятся получить в свой арсенал ядерное оружие, прежде всего озабочены поддержанием собственной безопасности в отношении возможных нападений, а также участием в «глобальном управлении». Разумеется, эти цели не всегда удается воплотить. К примеру, Пакистан, располагающий атомной бомбой, не имеет ровно никакого потенциала для влияния на мировые и даже региональные процессы. Это оружие лишь дает ему возможность балансировать в отношениях с Индией. Ядерный Китай, реализовав собственное экономическое развитие в результате изменения внутриполитических ориентиров, тоже не смог предложить миру ничего нового. Экономический рост Китая никак не был связан с наличием у него ядерной бомбы, хотя в настоящее время этот факт позволяет ему сдерживать мощь Соединенных Штатов.
Резолюция № 2375 Совета Безопасности ООН от 11 сентября 2017 года была единогласно принята с целью введения еще больших нефтяных санкций и, по словам постпреда США при ООН Никки Хейли, уничтожения трети северокорейской экономики. Напомним, что начиная с 2006 года, когда Северная Корея провела свои первые ядерные испытания, Совет Безопасности ООН единогласно принял против этой страны уже девять резолюций. Руководство КНДР отклонило каждую из них, заявив, что удвоит свои усилия в данном направлении. Помимо ядерных испытаний, на сегодняшний момент Северная Корея провела 17 пусков баллистических ракет, последнее из которых произошло 15 сентября нынешнего года. Эти испытания свидетельствуют о намерениях КНДР применить ядерную бомбу, в связи с чем можно с уверенностью заключить, что Пхеньян сумел приблизить к конечным результатам атомный взрыв из ракетных боеголовок. По словам зампредседателя ЦК Трудовой партии, КНДР вошла в «ядерный клуб» и сумела навсегда нейтрализовать угрозу военной агрессии.
Контекст
Ким — не самоубийца, а Трамп?
США снова взяли КНДР на карандаш
Иранское ядерное соглашение — плохое и необходимое
Россия — виновница будущей ядерной войны?
Начиная с 2003 года, ядерная программа Ирана находится под пристальным контролем со стороны ООН. Данный процесс создал для Исламской Республики массу проблем, поскольку санкции отчасти повлияли сначала на ее политические, а потом и экономические отношения с внешним миром. Тем не менее за все эти годы Ирану удалось в десятки раз увеличить не только собственный ядерный потенциал, включая обогащение урана, но и ракетную мощь. В целях освещения своей ядерной программы Иран начал переговоры сначала с Европой, а потом и с другими членами Совета Безопасности ООН, а с 2012 года эти консультации стали еще более интенсивными. До 2015 года СБ ООН издал десять резолюций касательно ядерной программы Ирана. Последней из них стала нынешняя резолюция № 2231, которая стала результатом консультаций Ирана с группой «5+1», особенно с некоторыми представителями правящих кругов США. Этот документ аннулировал предыдущие резолюции Совета Безопасности против Ирана и постановил отменить санкции ООН против этой страны. Таким образом, выйдя из санкционной «изоляции», Иран вновь очутился на «международной арене». С повестки дня был снят вариант начала Соединенными Штатами и их союзниками военных действий против Ирана, однако со сменой американского правительства в очередной раз активизировались призывы к смене политического режима в Иране и военному нападению на эту страну, так что внешнеполитическое ведомство Исламской Республики вновь столкнулось с новым кризисом. С точки зрения его окончательного преодоления, вряд ли можно дать высокую оценку результату ядерных переговоров, однако относительных экономических послаблений добиться все-таки удалось.
Важным стратегическим моментом для иранских идеологов является сравнительный анализ двух подходов, которые реализуют Северная Корея и Иран. Обе страны имеют принципиальные расхождения с Америкой и кажется весьма сомнительным, что вражда США с правящими в них режимами когда-нибудь сойдет на нет.
Really BIG BALL for a little guy! pic.twitter.com/YWIDnvkpc5
— Hasan Ruhani (@HasanRuhani) 28 ноября 2017 г.
Реально большой мяч для маленького ребенка
Одна из этих стран избавилась от военной угрозы в свой адрес за счет демонстрации собственной мощи и получения в свой арсенал ядерного оружия, однако вместе с тем запуталась в санкциях, так что делать вывод о преимуществах подобного подхода пока еще слишком рано. К примеру, Советский Союз, имевший ядреное оружие, распался по причине социально-экономических проблем, а не внешнего вторжения. Власти Северной Кореи тоже сталкиваются с подобными проблемами в своей стране. В то же время Иран, обвиняемый в попытках получить ядерное оружие, начал переговоры и добился отмены некоторых введенных против него санкций. С социально-экономической точки зрения, Иран вообще не сопоставим с КНДР, ведь в Исламской Республике уровень жизни населения гораздо выше, у северокорейских граждан, однако до сих пор угроза войны стоит для этой страны весьма остро.
В любом случае Иран и Северная Корея в качестве суверенных государств, не принимающих иерархический порядок власти в существующем мире, продолжают бороться за свое существование и несут связанные с этим расходы. Вместе с тем создается впечатление, что метод Ирана является менее затратным.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Сеул не хочет следовать курсу Вашингтона в отношении Ирана и КНДР
Смелые высказывания представителей Республики Корея прозвучали в отношении крайне важных для американцев тем – иранской и северокорейской. Официальные лица США самого разного уровня напомнили союзнику о “необходимости координации совместных усилий”, но это пока не остановило корейцев. Эксперты же теперь гадают, как далеко может зайти Сеул в своей самостоятельности.
Проблемы Северной Кореи и Ирана являются важными не только для США, но и для Южной Кореи. На развитие отношений и сотрудничество с Пхеньяном нынешний президент РК Мун Чжэ Ин сделал особую ставку, проведя четыре личных встречи с Ким Чен Ыном и съездив в Пхеньян. Однако дальнейшее развитие “межкорейской оттепели” остановил застой в диалоге между США и КНДР, когда Сеул во многом под давлением Вашингтона согласился (к большому неудовольствию Пхеньяна) “не бежать впереди американского паровоза” и решил не форсировать развитие связей с КНДР, пока американцы не смогут добиться того, чего хотят от Страны чучхе.
Иран хотя дальше от Сеула, чем Пхеньян, но тоже весьма важен для Южной Кореи. РК долгое время несмотря на статус союзника США умудрялась умело выстраивать отношения и сотрудничество с обеими сторонами, развивая выгодные отношения с Ираном, что ценили в той стране. Однако недавнее обострение американо-иранских отношений привело к тому, что Сеул оказался в неудобном положении. США требуют от Кореи примкнуть к международной коалиции в Ормузском проливе, которую Вашингтон формирует “для обеспечения безопасности судоходства” у берегов Ирана. Если ранее Сеул склонен был согласиться направить в коалицию свой спецназ и боевые корабли, то обострившийся в начале января конфликт и угроза быть втянутой в прямой конфликт между США и Ираном заставила корейцев задуматься.
Следует сказать, что недовольство по поводу необходимости согласовывать любой “чих” с США, когда дело касается КНДР, назревало в высших эшелонах правительства, а также политических и экспертных кругах Южной Кореи уже давно. Похоже, что иранская дилемма стала тем катализатором, который привел к тому, что “прорвало” на обеих направлениях, когда Сеул прямо стал говорить, что его интересы могут расходиться с американскими и пора прекращать “брать под козырек”, когда Вашингтон с кем-то сцепился в очередной раз, втягивая туда еще всех своих союзников. Один за другим высшие чиновники РК как по северокорейской, так и иранской темам сделали заявления, от которых в США явно стали морщиться.
“Застрельщиком” серии “крамольных заявлений” выступил министр объединения РК Ким Ён Чхоль, который по месту работы, пожалуй, больше всех чувствует, как у его страны связаны руки в плане развития сотрудничества с Пхеньяном. В течение последних трех-четырех недель Ким неоднократно говорил, что Сеул намерен активизировать контакты с Пхеньяном.
Вчера в ходе встречи с представителями глав общественных и религиозных организаций страны он это сказал ещё более прямо: “С этого года наше правительство намерено не сидеть и ждать, когда начнется прогресс по линии американо-северокорейского диалога, а собирается предпринять самостоятельные шаги с целью улучшения межкорейских отношений”.
Одновременно минобъединения РК заявило, что индивидуальные поездки южнокорейцев в КНДР не нарушают санкций ООН, а потому Сеул намерен обсудить это направление сотрудничества с Пхеньяном. Таким образом ведомство дало понять, что намерено пусть и в ограниченных масштабах, но развивать межкорейский туризм и обмены.
Очевидно, что эти слова Кима и позиция ведомства не были личной инициативой министра, так как подобный настрой прямо поддержал и президента РК Мун Чжэ Ин. В ходе обращения к нации 7 января в связи с Новым годом, а также вчера, в ходе пресс-конференции с журналистами, Мун заявил, что они не должны “просто наблюдать за тем, как идут переговоры между США и КНДР, а должны самостоятельно развивать межкорейские отношения”. Южнокорейский президент при этом пошел еще дальше, отметив, что для стимулирования сближения Юга и Севера “можно рассмотреть вопрос об ослаблении санкций в отношении КНДР”.
Учитывая, что США до сих пор запрещали Южной Корее делать даже то, что не нарушает санкции ООН, но противоречит линии Вашингтона в отношении Пхеньяна, то становится очевидно, что у Сеула “накипело”. Муна можно понять: он сделал ставку на сотрудничество с КНДР, добился больших успехов, но затем вмешались США и остановили всю прыть южнокорейского президента и его окружения, где хватает тех, кто искренне желает улучшить отношения с КНДР. Северная Корея же пока старательно игнорирует любые инициативы южан, которые носят символический характер. КНДР требует от Сеула развития экономического сотрудничества и большей самостоятельности хотя бы в вопросах межкорейского сближения. Судя по всему, в правительстве Южной Кореи тоже считают, что пора “что-то делать”.
Схожую “строптивость” Южная Корея стала проявлять и на иранском направлении. В Сеуле в целом согласны с тем, что танкеры через Ормузский пролив должны ходить беспрепятственно, но не считают, что это необходимо обеспечивать путем сколачивания явно антииранской коалиции. Южная Корея откровенно не хочет участвовать в “драке”, которая может развернуться между США и Ираном, хотя Вашингтон требует от Сеула “примкнуть к рядам”, направив в коалицию войска и боевые корабли.
Если на межкорейском направлении “застрельщиком” выступает в первую очередь министр объединения, то по Ирану эту роль на себя взяла глава внешнеполитического ведомства РК Кан Гён Хва. Несколько дней назад в ходе слушаний в парламенте, когда обсуждался вопрос, как отреагировать Сеулу на “настоятельные запросы” Вашингтона пополнить ряды коалиции в Ормузском проливе, Кан сказала, что “интересы РК и США не обязательно должны полностью совпадать”.
Этот тезис нашел широкий отклик в рядах многих экспертов и политиков Кореи, которые считают, что Сеулу нет необходимости ввязываться в “чужие разборки”, а если США так уж настаивают, то можно отреагировать символическими мерами, направив в состав группировки, допустим, вместо несколько сотен бойцов спецназа и пары эсминцев просто одного офицера – “для связи и координации позиций”.
Однако Вашингтон требует именно реального участия войск Южной Кореи. Эти разногласия стали очевидны во время прошедших вчера в Вашингтоне переговоров между главой Госдепартамента США Майком Помпео и министром иностранных дел РК Кан Гён Хва. Если американский министр заявил о необходимости активного участия всех в кампании, то Кан сказала, что вопрос “будет рассматриваться с разных точек зрения”, явно указав, что Сеул видит ситуацию иначе.
Кан также нашлось, что сказать и по поводу более самостоятельной позиции Сеула в вопросах связей с Пхеньяном. Она заявила, что их стране нет необходимости точно следовать тому уровню, который есть в отношениях между США и КНДР, а “межкорейские отношения могут опережать тот прогресс, который достигнут на американо-северокорейском направлении”. “Если говорить о межкорейских проектах, то конечно есть те сферы, где необходимы предварительные консультации с США, однако есть и те направления, где обе Кореи могут сотрудничать полностью самостоятельно”, – отметила министр Кан Гён Хва.
Понятно, что все это не очень понравилось Соединенным Штатам. “Ответные выстрелы” прозвучали в виде высказываний госсекретаря Майка Помпео, посла США в Южной Корее Гарри Харриса и представителя Госдепартамента США. Тональность и точные формулировки были разные, но суть была везде одна: в отношении сотрудничества с КНДР Южная Корея должна “координировать” свои действия с Вашингтоном, а снимать санкции в отношении Пхеньяном “пока рано”; в отношении Ирана Сеул должен “участвовать в коалиции самым активным образом”, то есть с “реальными” войсками и боевыми кораблями, а что это может спровоцировать сильное осложнение Сеула с Тегераном – это Вашингтон не волнует. Даже скорее наоборот – для США будет еще лучше, если РК и Иран поссорятся.
Таким образом, расхождения по поводу Ирана и КНДР между Сеулом и Вашингтоном сейчас стали особенно сильно заметны и нашли отражение в заявлениях самых высокопоставленных лиц. Понятно, что США пока не задействовали “тяжелую артиллерию” воздействия на южан и лишь ограничиваются попытками на словах “осадить прыть” союзника. Потому остается открытым вопрос, насколько хватит нынешнего “запала” правительства Южной Кореи и сможет ли оно действительно пойти наперекор США хотя бы по некоторым вопросам.
Все покажет ближайшее будущее, когда Сеулу надо будет переходить от слов к действиям. Вполне может быть, что эти заявления министров и президента РК окажутся лишь “холостыми выстрелами”, а Сеул в итоге вновь согласится “координировать позицию” с США. Однако в южнокорейской столице в среде высшего руководства сейчас сильны настроения в стиле “надо делать, пока не оказалось поздно” и “или сейчас или никогда”.
Дело в том, что у Мун Чжэ Ина уже идет вторая половина президентского срока, в апреле к тому же в стране пройдут выборы в парламент. В этой связи и правительству и правящему лагерю надо доказывать, что их они не зря поставили все на карту развития сотрудничества с КНДР и большей самостоятельности. А доказать можно лишь конкретными действиями как в отношении Северной Кореи, так и Ирана, а также, возможно, и по другим направлениям внешней политики, где Сеул до сих пор образцово следовал в фарватере Вашингтона.
